БИОГРАФИЯ

Возвращение на родину (продолжение)

В сущности, сознание Скрябина почти непрерывно пребывало в сфере творческих интересов. Сочинял он ежедневно (за исключением периодов подготовки к концертным выступлениям). Пользуясь в процессе работы роялем, на котором он «примеривал» свои новые гармонии, Скрябин, однако, принципиально отвергал импровизационную бесформенность и выражение «сырых» эмоций, всегда подчеркивая необходимость «мысли» в искусстве.

В творческом процессе Скрябина пламенная вдохновенность причудливо сочеталась со строжайшим рационалистическим расчетом. Он придавал огромное значение абсолютной завершенности, продуманности и стройности формы. «Надо, чтобы получилась форма, как шар, совершенная, как кристалл,— любил он повторять,— я не могу кончить раньше, чем почувствую, что шар есть». Случалось, что произведение было вполне готовым, за исключением каких-нибудь двух тактов, задерживавших его окончательное завершение. Иногда Скрябин производил целые сложные выкладки, вычисляя количество тактов, рисовал планы тонального развития, подчиняя их какому-либо определенному принципу. Свои музыкальные мысли он записывал обычно сперва очень эскизно, отрывочно, иногда фиксировал только схемы некоторых гармонических последований или отдельные созвучия. Лишь после того, как все произведение складывалось полностью мысленно, он записывал его начисто. Большое внимание уделял композитор деталям графического изложения музыки, иногда надолго задумываясь над тем, например, в какую сторону лучше написать штиль (хвостик) у ноты. В этом сказалось понимание значения внешнего вида нотного текста для правильного восприятия исполнителем авторского замысла.

Если Скрябин непосредственно не создавал музыку, в нем все равно продолжалась, так или иначе, какая-то внутренняя творческая работа. Близко знавшие его рассказывают, что он почти постоянно, в сущности, находился в состоянии творческого горения, как бы опьяненный своими художественными планами и мечтами. Эти состояния вызывали у Скрябина ощущение огромной душевной приподнятости. «О какая радость, какая радость меня наполняет»,— говаривал он, вскакивая иногда при этом со стула и нервно прохаживаясь по комнате. Эту радость, утверждал он, искусство всегда должно приносить людям. «Искусство должно быть праздником, должно поднимать, должно чаровать»,— повторял он свою любимую мысль, отвергая то искусство, которое казалось ему слишком «будничным». Очень любил он общее приподнятое настроение после своих концертов. Ему не хотелось возвращаться домой, хотелось, как он говорил, чтобы это настроение праздничности «ширилось, росло, умножалось, чтобы оно стало вечным, чтобы оно захватило весь мир».

Естественна была при этих условиях его потребность посвящать окружающих в свои творческие замыслы и мечтания. Скрябин отличался большой общительностью во всем, что касалось его творчества и заветных мыслей. Встречая сочувствие, он доверчиво делился любимыми мечтами, с увлечением знакомил со своей музыкой нередко еще в стадии ее создания. Вместе с тем он мог по-настоящему раскрыться лишь перед теми, кого считал способными проникнуться его идеями и поэтому достойными доверия. Это, естественно, ограничивало ближайшее окружение композитора, и обстановка, в которой протекала повседневная жизнь Скрябина, носила довольно замкнутый характер. При этом наиболее близкие к нему люди, поддерживая его фантастические планы (или делая вид, что поддерживают их), способствовали углублению этой замкнутости.

Вперед ->

 

Главная | Биография | Статьи | Цитаты | Записи | Ноты | Альбом | Ссылки